В действиях любовника было что-то новое, можно сказать - экзотическое. Я мыла раковину, стирала носки, готовила бесконечное мясо, однако меня Граф не замечал. Он часами сидел за компьютером и издавал разные звуки: бурчал, хмыкал, крякал; его руки ни минуты не оставались без дела. Они нажимали на клавиши, яростно ерошили волосы, лезли в нос, чесали самые неподходящие места. Лохматый, с красными воспалёнными глазами, в свитере с оттянутым воротом, Граф походил на учёного-одиночку, решающего мировые задачи. В такие моменты единственным раздражителем были позывные мобильника. Услышав «Славянку», Граф вздрагивал и спешно тянулся к телефону.
- Алло! – орал он. – Сервлеты не применял! Что? Без проблем! А ты попытайся распарсить. Не получается? Ага! Он, паразит, всегда был висельником! Не-а! Попробуй. Во-во, глюкоза! Режим Fast CGI mod-perl…. Пимпы пожмакал? Так и быть, сброшу.
Подобный разговор вносил оживление, и несколько минут Граф пребывал в состоянии возбуждения. Пытаясь приобщиться к таинству профессии, я садилась рядом и, обнимая Графа, заглядывала в монитор.
- Слушай, что такое «пимпы пожмакал»?
- Набрать на клаве.
- Какой «клаве»?
- Клавиатуре!
В голосе Графа появлялось раздражение.
- Так бы и сказал.
- Перл! - запуская руку под свитер, бурчал он. – Давно пора перейти!
Какой «перл», куда перейти? Понять невозможно! Я ждала ночи и при желании Графа получала порцию ласки. Совсем как собака Павлова!
Так мы и жили. Я открывала Гусева, он – новую программу. Спустя полгода мы вырулили к конфликту. Причина была очевидна: неделю я сидела на «голодном пайке». Сказать стыдно, попросить - тоже, возникло желание прицепиться.
Повод появился во вторник. Вернувшись с работы, я вошла в комнату и дружелюбно воскликнула:
- Мальчикам привет!
В ответ - мычание Графа и странные звуки из клетки. Последнее меня насторожило. Я привыкла слышать: «Пр-р-ри-вет!», а тут…
- Что с попугаем?
- М-м-м?
Бросив сумку, я кинулась к клетке. Кеша сидел под веткой и смотрел на сползавшую в поддон лужицу.
- Да у него - понос!
- У кого?
Граф почесался и громко засопел.
- У Кеши!
- Кеша, Кеша, - пробубнил Граф. – Жрать надо меньше!
Я заглянула в кормушку. Вместо корма – семечки, хлеб и печенье.
- Неужели не жалко?
- Кого?
- Кешу, конечно!
Я посадила попугая на руку и подошла к Графу.
- Нечего орать!
- Значит, ты перекормил?
- Дел что ли нет? Только с попугаем и носишься!
- Да? А ты не заметил, что ношусь я с тобой!
- Не заметил, - процедил Граф.
Сердце замерло, и пружина, сжимавшаяся неделю, вылетела наружу.
- Готовлю, стираю, вытираю плевки, а он, видите ли, не заметил!
Я наклонилась к Графу и упёрлась в клавиатуру.
- Может, и меня не заметил?
Монитор замелькал и погас.
- Драбла! – зловеще прошипел Граф.
Взгляд воткнулся в мою переносицу, ноздри раздулись, под щекой заходил желвак.
- Можешь ударить женщину? – с вызовом спросила я.
Граф засунул руки в подмышки и криво улыбнулся.
- И где же здесь женщина?