Аура удачи

Джек – пот висел, уже больше месяца. Восемь тысяч баксов, на играющем красками табло. Предыдущий, за три недели слетел. Куш снял какой – то любитель. Вложил в электронное жерло несколько латов, а из игральни его пьяного и счастливого выносили. В уголке зала, беспокоила Фортуну, старушка Расма. Сухая, высокая, с аккуратной стрижкой и накрахмалленным воротничком, салатовой блузки.
У Расмы, небольшой ларек по продаже янтаря, в гостинице «Рига». Застывшие слезы вековых сосен, охотно покупают иностранцы. Бизнес маленький, но доходный. Янтарь тянут контрабандой из Калининграда, здесь обрабатывают пьющие кустари, а Расма на хорошем английском, рассказывает легенды, о чудодейственной силе отполированных кусочков солнца. За игрой, хозяйка янтарного бутика, безудержно плачет. Роняет слезы по проигранным деньгам и утехам молодости. После ста граммов бальзама с кофе, начинает рыдать. Когда выигрывает большие суммы, напевает идиотскую латышскую песенку про петушка.
А вот и экзотика азарта. Мамаша лет шестидесяти, и ее поздний ребенок. Абсолютно кстати никчемный. Этот в детстве наревелся. Любящая кормилица заряжает деньги, сынуля с довольной физиономией проигрывает. После каждой похороненной купюры, родительница тянет сына домой, но он в голос канючит. Тогда мамаша грозится, что они с Павлушей не отужинают в ресторане, и пунцовый от злости отрок, покорно двигается к выходу.
Их часто материт Юра Корнишон. Орет, что мальчик - дебил, разрушает ауру удачи. Лучшие годы, Юрий провел у тотема фарцовщиков, «Часов мира». Худшие оттянул в тюрьме. Входил в элитный батальон латвийских валютчиков. С приходом кооперации, резко сдал позиции. Зарабатывать деньги легально, было неинтересно. Раньше подпитывался адреналином, убегая подворотнями от обхэсников, сейчас вот безудержно шпилит. Мясистые пальцы Корнишона, с остервенением били по малюсеньким кнопочкам. С экрана подло ухмылялись, неунывающие джокеры.

- Нет, ка-а-а-кое горе! Нет блядь, ну како-о-о-е горе, а! Какое неоразумение, и какое блядское горе! Бесчуственная электронная скотина! Ненасытное, компьютерное животное!

Стенания Юрия были артистичны. Эдакий моно-спектакль записного неудачника. За спиной Корнишона, уже битых полчаса стоял Рома. Он никогда не садится за автомат сразу. Подолгу смотрит как играют другие, настраивается.

- Ромка, ты слышал песню, про «где-то, где-то в середине лета»?

- Что – то слышал.

- На дворе июль месяц и... Ну блядь, какое горе!!! Смотри, даму недодал! Так вот...На дворе середина лета и я засаживаю уже триста лат. Где –то, где-то, посередине лета, я жгу бабки. Рома, выстави старику Юре, сто граммов хорошей водки.

- В день игры не выставляю.

- Ну да... А в день не игры, у тебя просто нет денег. Нет, ну какое горе, Роман! Какое блядь, горе!

- Ставку бы поменял, горемычный.

- Ты думаешь ты умнее его? Или я умнее его? Или эта, вечно плачущая, янтарная коряга Расма, умнее? Автомат, как порядочная женщина. Если захочет даст, не захочет не даст. И вне зависимости от ставки, юный умник Роман.