Не достучаться до небес

Звезды маленькими фонариками высвечивали только одним им ведомую дорожку. Наступала грань между сегодня и завтра. Степан ощущал тишину вокруг себя. Мысль застряла где-то+
Застряла то ли костью, то ли ржавым изогнутым гвоздем, похожим на ту арматуру, на которой покачивался, несмотря на отсутствие ветра, кусок железобетона с хищными заостренными, словно когти стервятника, краями.
Вслед за арматурой началось и убаюкивающее движение звезд.
Степан, сглотнув, попытался пошевелиться. Застонал. В ушах зашумело. Тишину сменила боль: нудная, стервозная.
- Досада,- прошептал, шевельнув пересохшими губами. До дурноты хотелось пить. Фляжка. Нащупал спасительную емкость на поясном ремне, сбившемся на грудь. Сделав несколько глотков, сел, сморщившись и, оперся на угол стены. Несмотря на позднее время, стояла духота, в которую утихают смиренно даже настырные цикады.
- Где я? Который час? - Степан протер циферблат от копоти и пыли.
- Полночь!
Шумные голоса, мычанье коров и шелест покрышек проезжающих мимо поста автомобилей. Все как обычно. Но в этот раз случилось иное. Привычный уклад нарушил нарастающий гул. Случилось. Крики. Погас свет. Гроза? Нет. Старенький "Жигуленок" неуклюже клюнув носом, уткнулся в бордюр и тут же вспыхнул. Из распахнувшейся двери, выскочила девочка лет десяти в белом платьице и, прижав руки к лицу, недоуменно смотрела то по сторонам, то на бушующее пламя.
- Иди сюда, сука, - высокий бородач дернул девчушку за косы, приподнял, ухмыльнувшись, бросил худенькое тельце в огонь.
- Догоняй маму с папой.
Сплюнув под ноги, расстегнул ширинку и помочился под дерево. Степан прицелившись, выстрелил. Бородач сложился пополам, словно надломленная ветвь и рухнул на асфальт.
- Вот он. Вот он, - услышал Степан. Грохот выстрелов и взрывов.
Тишина.
Ночь.
Очнулся от прикосновения к лицу. Приоткрыл глаз. Маленький черный котенок лизнул щеку.
- Бедняжка. Пить хочешь?
Налил в ладонь из фляги. Котенок втянул ноздрями запах, шевельнув усами, робко посмотрел на Степана зелеными глазками.
- Не бойся.
Подождав, пока пушистый комочек напьется, Степан положил его за пазуху. Раздалось благодарное урчание, постепенно перешедшее в сопение. Животное согревало человека. Человек согревал животное.
Степан, положив под голову автомат, постарался пристроиться таким образом, чтобы и самому было удобней лежать, наблюдая из подвала за улицей, и не нарушить покой животного. Котенок потянувшись, зевнул и оцарапал человека.
-Ух, демон, зверь с ангельским оскалом, - улыбнулся Степан. - Так и буду звать тебя - Демон, не возражаешь? Вот и ладушки, - погладил компаньона по заточению воин.
- Подарю тебя Уэлинке. Пошарив в кармане камуфляжной куртки, нащупал упаковку со шприцом. Вколов промедол в бедро, приподнялся и, прихрамывая на поврежденную осколками ногу, сделал несколько шагов, споткнулся обо что-то мягкое, матерясь от всей души, не удержав равновесия, упал. Повернувшись на бок, включил фонарь. Луч выхватил из темноты кроссовок. Степан потянул к себе + Сдерживая приступ тошноты отбросил к стене обрубок женской ноги. Прикрыл куском рубероида, закурил, жадно затягиваясь и давясь терпким дымом, отматывая назад, словно кинопленку, события последних месяцев.