- Да, давай их сюда,- ответил Морковкин безжизненным сырым голосом.
На стол, тихо и траурно шурша, легли листы.
Он пробежал глазами между строк. Иванова Ирина Михайловна, вот как ее звали, звали+Вот именно звали, потому что он не смог спасти ее. До сих пор он считал, что если у больного есть воля к жизни он будет жить. Теперь его недоказанная теория потерпела крах. Двадцатилетняя девушка по имени Ира разбила ее на корню за несколько минут.
Кто-то тронул его за плечо, и доктор вздрогнул от неожиданности:
- Морковкин, - послышался бодрый мужской голос. - Твоя смена закончилась, можешь идти домой. Отдыхать.
Морковкин с удивлением понял, что его смена закончилась, а значит уже 8.00 утра.
Сколько же он просидел вот так, не двигаясь, спал ли он в это время или просто думал. Голова отказывалась работать. Он пробормотал что-то в знак приветствия Шифину, накинул пальто и направился к выходу.
- Халат сними,- бросил его сменщик Шифин. - Совсем себя не бережешь. Иди домой отоспись. Я понимаю, но что делать такое случается. Человек не может жить вечно, - сказал Шифин, дружески потрепав его по плечу. Он был в курсе ночного события.
- Почему? - прохрипел Морковкин.
- Что почему? А, так ее жених бросил, к другой ушел. А она таблеток наглоталась. Жить расхотелось. Это все глупости, не бери в голову. Такое случается,- и он похлопал Морковкина по плечу. - Иди домой, выпей стаканчик коньячку и ложись спать. В конце концов, мы же не волшебники.
Морковкин кивнул и направился домой. Все его движения были рефлекторными, движения, которые тело и мозг запомнили в течение всей жизни.
В течение вот уже 2,5 лет он спасал людей. И это был первый случай смертельного исхода в его врачебной практике. Всегда он делал то, что мог, и даже больше, стараясь сохранить жизнь пациенту. А здесь не получилось. Ну, почему, почему он не смог???
Придя, домой, Морковкин разделся и лег на кровать, не расстилая ее. Сны его были бесцветными и какими-то жеваными, словно смятые простыни.
Проснувшись, он посмотрел на часы. Был полдень. Прошлепав на кухню, он заварил себе кофе. Сев за стол, начал методично отпивать по глоточкам. В голове его теснились безрадостные мысли. Его внутреннее "Я" где-то потерялось, и вместо него в голове поселился, совершено новый депрессивный человек: с взъерошенными волосами и сумасшедшими глазами. Он постепенно захватывал все тело Морковкина, отключая рефлексы самосохранения, и заменяя их чувством огромной непереносимой, тяжелой, словно гора Эверест вины. Морковкин взъерошил волосы, на манер сумасшедшего, поселившегося у него в мозгу. Затем, каким-то чудом заставил себя подняться и дойти до кровати, в которую свалился как утопающий на спасительный плот.
Вернувшись из сна-полузабытья Морковкин понял, что проспал до самого вечера Часы, безжалостно отмерявшие время, показывали 21.07. За окном, искусно разрисованным морозом, было темно. За то время, что Морковкин проспал его привычное "Я" не вернулось, и вместо него, по прежнему буйствовал давешний взъерошенный сумасшедший, обосновавшийся здесь похоже на долго.