Хотя, с другой стороны, – а есть ли у мужчин вообще сомнения в своей состоятельности? Не знаю, я вот с именно такими стараюсь не общаться. Я общаюсь с сильными. Со слабыми я расстаюсь. И мама моя меня всегда за это ругает. Но ведь задача женщины на земле какая? Давать мужчине крылья. А дай курице крылья, пусть даже как у орла – она полетит? Да никогда в жизни… Потому толку с такого общения - ни себе, ни людям…
А вот моя замечательная подруга семь лет этой своей очень тайной, очень тщательно скрываемой личной жизни пустила на ветер. То есть всю ее жизнь унесло могучим ураганом этой любви. И ее саму унесло.
Сын за эти годы как-то сам по себе вырос под два метра, а муж стал еще мельче. И вообще стал называть ее – мой мозг. Только как-то нервно, с вызовом. А она сама стала как асфальт. Твердая. И ничего не растет.
Нет, на работе ее не просто любили, а еще и ценили. Где это видано, чтобы начальство лично поздравляло? А ее поздравили, и неоднократно, и цветы вручили не потому, что положено, а по личному расположению. И друзья-подруги у нее были - то есть вокруг нее, как и в студенчестве, был целый немаленький теплый мир людей. Причем все – парами, и все более-менее счастливые. Это редкое умение – собрать вокруг себя счастливых людей. Просто она такая. Ее на празднике назвали «конгломеративная точка». Непонятно, но впечатляет. Солнце, если проще.
Но при встрече я ее не узнала. И душа моя дрогнула. Жалко ее стало до смерти. А ведь не помочь… Потому что хоть и сказала она мне, что все то уже позади, уже пережито, было очень понятно, что все – с ней. В ней.
Об этом я думала в первые минуты. Потом закрутился ее праздник, шампанское, манты, плов, танцы даже. Но – на асфальте ведь не растет. Она время от времени вдруг проваливалась в свои бездны, и гул затихал, и народ за столами отводил глаза… Кто был в курсе, кто – догадывался, но любили ее и потому старательно старались не замечать этих пустот. Тосты говорили, некоторые в стихах. Муж даже петь под гитару пробовал. Короче, веселились.
И вот смотрю я, гостья на два дня, в их окно, за которым - белая ночь, и всё остальное, и понимаю, что здесь, внутри, в этой квартире, нет главного – нет любви. Есть сплошные к моей подруге претензии. Что не создала очаг, что не готовит есть с утра до ночи, что вообще душа ее не здесь… Они обоснованы, кто спорит, но мне-то от этого не легче, ведь я свою подругу все равно оправдываю полностью. Потому что очень её люблю.
Душно ей здесь, душно и муторно, и курит она и курит, и говорит часами по телефону с кем угодно, только бы не молчать с двумя мужчинами в этой квартире, кто имеет к ней эти свои обоснованные бесконечные претензии. То не так сидишь, то не так свистишь… Красивый и умный сын учится в двух институтах одновременно – тоже чтобы дома быть меньше. Мужа вообще не видно и не слышно. При этом здесь всё на повышенных тонах, всё через пень-колоду, даже просто сметаны сходить купить именно той, которую она любит...
И выхода нет