Ровно через сорок минут, когда странный человек добредет до своего дома. Когда в его голове на мысли о том, где всё это с ним началось, вдруг что-то щелкнет, он и правда падет на колени прямо на улице. Он будет стоять на тротуаре у дома, среди людей, заткнув уши и закрыв глаза. Он будет громко молиться, на самом деле извлекая из себя лишь нечленораздельное бормотание. Боль в его голове достигла жуткого апогея, она стала его верой, его религией, она стала всем для него. И он вдруг понимает, что для того, чтобы давать боли жизнь, он должен насыщать себя чем-то свежим. Чем-то теплым и свежим, приторно сладким, хрустящим и нежным.
Он вдруг замолчит, опустит руки, откроет глаза. Он посмотрит вокруг и увидит, что всё, что ему нужно здесь. Совсем рядом. Вот оно. Он видит, как светится плоть, проходящих мимо него людей. Он чувствует летящий отовсюду пряный аромат.
Он еще и не знает, что станет миссией. Он не знает, что станет первым клинком судного дня. Он не знает, и никогда не узнает. Да и не нужно это ему. К чему тебе то знание, коего применения ты не знаешь?
Странный человек вдруг поднимется на ноги, закричит, завопит. Тысячи, миллионы вольт тока вдруг пройдут сквозь него и дадут ему новую, истинную силу. Силу жизни.
Произойдет это в тот момент, когда он полностью забудет всё. Что-то щелкнет в голове и начнется новая жизнь.
Он скользнет по толпе, вопьется зубами в оголенное плечо какой-то девушки, будет отброшен сильными руками какого-то мужчины, потом снова поднимется, ринется на другого человека, уцепится зубами в его руку, прокусив до крови и слизывая драгоценную жидкость, будет снова отброшен. Но его уже не остановить, он найдет жертву спокойней, он вцепится в совсем еще молодую девушку. Он доберется до её шеи, вгрызется в мягкие ткани и, наконец, обретет секундное блаженство.
Он поднимет окровавленное лицо, обведет ошеломленную толпу людей мутным взглядом и снова припадет к своей жертве, совершенно не заботясь ни о чем. Его дело начато. Он первый карающий меч судного дня. Первое лезвие возмездия.

***

Я бежал по лесу, зная, что для меня всё уже кончилось. Я видел, что происходит с теми, кого покусали эти твари. Теперь покусали и меня.
Почему я бегу? Куда? Господи, как это произошло? Какая теперь разница…
Нас было трое, мы ехали на окраину города. Ваня, Вика и я. Мы просто бежали из города, бросив там своих близких и родных. Мы не могли там оставаться и помочь мы им не могли… Отец, мать, сестра… Все родные теперь мертвы. Так же как и у моих попутчиков. Вика всё еще рыдает в истерике. Ваня молча рулит, то и дело объезжая препятствия на дороге.
Еще ни одного слова не было произнесено нами с той самой минуты, как мы покинули наш двор.
Вспоминаю…
Вспышка, рычание. Ломаются доски. Огромная толпа этих тварей ворвалась к нам в дом. Я не могу сказать, почему я бежал, оставив их там. Мать, отец, сестра. Я не думал о них, я не думал ни о чём. Это как инстинкт. Чёртов поганый инстинкт вытолкнул меня в окно и заставил бежать, на ходу осматриваясь по сторонам. Белая «Камри» с шумом остановилась передо мной. На крик: «Внутрь!», я открыл дверь и ринулся в салон.