- Ти есть одна?
Настя не поняла, у неё шумело в голове, и комната качалась, словно они плыли на корабле.
- Ты есть одна? - повторил немец.
Девушка кивнула. Солдат осмотрел её с ног до головы, поморщился и, закинув винтовку на плечо, стал смотреть в окно.
Только сейчас Настя поняла, почему так настойчиво соседка тётя Нина заставила надеть её старое платье, на голову накинуть равный грязный платок, а лицо сама запачкала золой из печки, и строго настрого наказала не мыться.
Из других комнат вышли солдаты, закидывая на плечи винтовки, что-то протявкали старшему, он в ответ. Настю сильно толкнули в сторону выхода, она чуть не упала, рванулась было к брату, но её снова толкнули, да так, что Настя вылетела во двор и растянулась в пыли, разодрав ладони. Из дома раздался плач братика, затем девушка услышала глухой удар и всё стихло. В голове у Насти загудело, словно неподалеку звонил огромный колокол. Она стала подниматься, чтобы бежать обратно, но её схватили за косу и потащили на улицу, и дальше к вокзалу. Настя вцепилась в каменную руку, что держала её за волосы и, глядя на удаляющийся дом с мертвым, как она считала, братиком, плакала, больше от потери последнего близкого человека, чем от боли.
Вскоре фашистам надоело её тащить, рывком дернули косу к верху так, что в глазах потемнело, и продолжали тянуть пока она, с трудом балансируя на пятках, не поднялась на ноги.
По улице шли люди, у кого были слезы в глазах, а кто рыдал в голос. Вдоль дороги стояли немцы, выставив перед собой черные автоматы, и напряженно следили за проходящими мимо них людьми. Если кто-нибудь подходил к солдатам поближе, тут же следовал грозный окрик и фашист дулом автомата сильно толкал человека в сторону вокзала.
Настю пихнули в спину, она упала бы, если б её не подхватил идущий рядом мужчина.
- Не бойся, девонька, - сказал он. - Сейчас нас расстреливать не будут, а ночью можно сбежать... Нас запрут на вокзале, а я там два года проработал, все ходы и выходы знаю...
Ближе к зданию образовался затор. Немцы обыскивали входящих, снимали обручальные кольца, срывали с груди золотые крестики, отбирали вообще всё, что люди успели прихватить с собой.
Настя бывала на вокзале, много раз, но никогда не видела здесь столько народу. Люди стояли плечом к плечу не в силах повернуться, как в Киевском автобусе в час пик.
Всё это время Настя плакала не переставая, думая о братике, о родителях, и даже сейчас её не волновала собственная судьба. На бедную девушку навалилось полное безразличие ко всему происходящему. Постепенно люди разошлись по кабинетам и другим закоулкам вокзала. Места стало побольше и все принялись усаживаться прямо на холодный пол.
Интересно, подумала Настя, как тот мужчина сможет сбежать, на окнах решетки, у выходов дежурят фашисты, даже если и найдет какой либо отнорок за ним столько людей потянется...
Посреди ночи она проснулась оттого, что нога соседа, на которую Настя преклонила голову, сильно дернулась. Девушка приподнялась, потирая затекшую руку, сонным взглядом посмотрела вокруг, и поняла что случилось, тот мужчина, что днём поддержал её на дороге, пробирался куда-то, наступая прямо на людей.