- Скоро прекратит. Я решил замахнуться на создание Союза Умеющих Писать. СУП называется. И Съезд проведем! Каждая корочка - пятьсот рубликов. Глядишь, деньги сами на нас посыплются... А в правление изберут нового на сайте автора, но зато графских кровей. Злат Столыпин-Очерковский его зовут.
Понимаешь, мы смело можем ожидать от него материальной помощи: он бизнесмен. Из самой Москвы! Это тебе не голопупые торговцы из нашего города Верзань! Он в Роллс-ройсе разъезжает.
- Ох, Маз-маз... Вечно у тебя в голове нечто невразумительное... Да кто его, новичка изберет?!
- Не ссы!

Камера отъезжает, мы видим могучий лоб мыслителя - любителя медведей, скромную, нечесаную ленинскую бородку, очки на столе и галстук, лежащий на бесстыдно безволосых коленях. Затемнение.


Титры: «Первый всемирный съезд СУПа».

Затрушенный вокзал в г.Верзань. Куры и такси «Жигули-01», со скрипящими счетчиками, толпятся на Привокзальной площади. Глубокие солнечные сумерки.
Начало декабря. Не по сезону жарко, Плюс ноль. По Цельсию. Однако, желая сделать приятное двум дальнозарубежным делегатам Первого съезда супа – Колу Мойсеру из Бразилии и Пиму Клею из очень Новой Зенландии - Маз попросил городские власти установить термометр с повышенной температурой: он показывает 31 градус. По Фаренгейту.
Ожидается еще один престарелый иностранец – Бельсей (Беня) Пфуйфербойм, но Маз узнал у брата, что в стране Измаиль привыкли пользоваться русским градусником. Кроме того, Беня плохо видит и – по старости лет – уже не может поднять голову. Просто, но уверенно смотрит под ноги, положив бороду на грудь.
Не знал, не знал Маз, что Беня сделает бородку очень маленькой, потратив на ее стрижку половину своего пособия на бедность, которое получают престарелые русские литераторы в стране Измаиль. В их свободно конвертируемой валюте, именуемой «Шайkelgelt». Но сделает он это из чисто технических соображений: окладистая толстовская борода делала шею короткой, и прикрывала-таки Бене объектив десятидолларового фотоаппарата, которым великий литератор собирался запечатлевать товарищей по литературному оружию – клавиатуре и мышам.
Он так и написал Мазу по Емеле:

«ПРЕЕДУ С ФОТААППАРАТОЙ ДЛЯ ФОТАСЪЁМКЕ. ФОТКИ ВИШЛЮ С ДЕНЬГАМИ В МЕСТИ! ОБИСПЕЧЬТИ ОТСУТСТВИЕ КОЛА»

Но что мог сделать Маз?! Он тогда еще не имел концов в Интерполе, не знал офицеров в Шереметьево-2 и даже -1. Не был вхож в графско-княжеские дома, и даже не грелся в отблесках «Золотого Ножа Всея Руси».
Но приближенные к Мазу круги сообщили нам, что дело совсем в другом. Он в те времена возлагал на Кола большие надежды. Тот имел в Бразилии свой бизнес: торговал струями водопада Игуасу по очень сходной цене. И – самое главное! – ПИСАЛ книжки, сидя в тени водопада. А значит, была надежда на то, что удастся его ободрать. Больше, чем на пару тысяч долларов, публикуя книжку в издательстве «Безвременный». И тогда можно потерпеть любые выходки. Даже если Кол напьется на банкете, как свинья. Или даст Бене по башке Бениной же толстой, трудно читаемой и совершенно не понимаемой никем, кроме самого Солденикина, книгой, написанной заглавными буквами. И жирным шрифтом.