Мокрый бисер осыпал лицо, влажный воздух заметался в салоне. Те же метания, но только в груди, случились и у неё, разнесчастной мамы. Жаль, нельзя увидеть себя со стороны: порой, смешно и нелепо выглядеть полезно. Вот как сейчас – стоит она с открытым ртом, лёгкие, как парус, раздувает – чтоб дышалось легче, да чтоб не заплакать от бессилья. А чего стоит, спрашивается? Чёрт с ней, с машиной, всё равно развалюха. Бросить бы на дороге, да через парк бегом за сыном. Что народ подумает? «Свихнулась», – подумает. «Пьяная», – подумает. «Машину угнала», – кто-нибудь решит. И ведь никому и в голову не придёт, что мальчик у неё один во всём саду остался. И воспиталка нервная зло на нём срывает. Потому что ей тоже домой надо, у неё тоже дети, и муж у телевизора – к плите не подойдёт!
– Ой, да пошло всё!
Лена выбралась из машины, одёрнула куртку, отряхнула джинсы и захлопнула дверцу машины. С минуту постояла, набираясь решимости, и осторожно, бочком-бочком, чтобы сразу никто не понял, двинулась в сторону городского парка. Едва сойдя с проезжей части, она припустила так, будто сдавала кросс на первенство страны. Очень кстати оказалась её любовь к обуви без каблуков – на сплошной подошве бегать удобней. Дождь, конечно, мешает, листва опавшая к ботинкам липнет, ноги с каждым шагом тяжелеют, но фонарь садовский впереди светит, и рёв ненаглядного ребёнка она уже слышит. А заодно и мужицкое какое-то бормотанье, вроде успокаивающее, а вроде и ругающее.
– Иля! Иля, сладкий мой, я здесь. Ну всё, всё, мама с тобой. Всё, мой хороший, я больше не буду, правда!
– Вы уж на Юленьку-то не жалуйтесь, а? Я пришёл, а ей домой надо, она на меня пацанёнка и оставила. Если б чего, мы бы с ним туточки заночевали.
Тут только до Лены дошло, что перед ней оправдывается сторож, которого она и звать-то не знала как. А Юлия Сергеевна, молодая, вечно раздражённая воспитательница, сбагрила её ребёнка чужому небритому деду. Но Илюша стоял рядом, шмыгал носом живой и здоровый, и Лена махнула рукой: «Ладно!»
– Пойдём погуляем? – спросила у сына, думая о брошенной машине.
– Домой, ма.
– Домой, так домой, – не стала спорить.
И они пошли домой.
…Поздно вечером, убедившись, что Илюша заснул, Лена отправилась на поиски авто. Она уже представила, во что ей обойдётся недавнее спонтанное решение, и начала придумывать всяческие оправдания для гаишников, когда увидела свою брошенку. Красная «Копейка»» стояла посреди дороги, размахивая измученными «дворниками», и лихорадочно моргала всеми огнями. У бедняжки от испуга случился нервный тик. Редкие машины объезжали её, не выказывая интереса к возникшим проблемам. Второй раз за день Лена так удивилась, что на другие эмоции просто сил не хватило.
– Касавица мая! – скартавила, как Илюшка. – Поехали домой?
Подошла к машине, открыла, села и уехала.