Учительница физкультуры, она подрабатывала в санатории, проводя реабилита-ционные занятия для инфарктников. К моменту встречи была почти свободна: дети разъехались без надежды на возвращение. Общение с ними сводилось к поздравлениям по Интернету. Муж надоел, пил, почти не работал. Квартира обветшала, но денег, же-лания и сил на ремонт не было. Честно сказать, она дожидалась, когда муж либо упьет-ся до смерти, либо получит, наконец, в наследство квартиру свекрови и оставит ей их общую. Но оба оказались на удивление живучими, да и муж дал понять, что квартира, им полученная, ей в собственность никогда не перейдет.
Командировка (для жены) в тьмутаракань. Объятия, слезы, а помнишь…, а зна-ешь… Половина одноклассников умерла: кто от болезни, кто от запоя. Но она-то дер-жалась: учительница физкультуры. Зарядка каждый день, холодные обливания, бег трусцой с инфарктниками. Нет, она была еще очень даже ничего.
Он съездил с ней «в санаторий» (для жены), а потом объявил, что уходит из до-ма. Сказать, что для семьи его объявление было шоком – ничего не сказать. Казалось, с жены заживо содрали кожу, так она корчилась. Он с интересом смотрел на надоевшую, постаревшую, согнувшуюся под тяжестью его постоянного неодобрения женщину и вспоминал, какой она была. Высокие скулы, лучащиеся смехом глаза, стремительная походка, решительный вид. Даже в молодости все в ней раздражало, а теперь смотреть на эту развалину было невыносимо.
Но он смотрел и получал какое-то болезненное удовлетворение от ее мучений. Не все же ему страдать. Он снисходительно поощрял ее попытки восстановить семью, а потом подтверждал неизменность намерения уйти. В течение года, пока достраивали квартиру, он регулярно встречался с одноклассницей то в тьмутаракани, то в других городах необъятной родины. И каждый раз докладывал сыну, куда и с кем едет, а ма-тери просил не говорить, чтобы не огорчать.
Сын страдал, молчал, крепился, становился, по сути, его сообщником. И это тоже ему нравилось. Ему и раньше нравилось, когда из-за него страдали, но тогда его жена и дети выступали единым фронтом, а теперь он этот фронт разбивал, внося свои тайны как яблоко раздора в их отношения.
Закончились муки жены, когда она, разбирая архив, наткнулась на письмо свек-рови, которая перед свадьбой уговаривала сына, мол, стерпится-слюбится. Генераль-ская дочь, она не стала оплакивать судьбу, а выбросила из своей жизни мужа вместе с помпезной мебелью спальни, купленной по его настоянию.
У него началась новая жизнь. Он бегал с одноклассницей по утрам, чего не мог-ла добиться от него жена, водил ее на спектакли (в прежние времена билеты в театр по-купала только жена), на которых одноклассница откровенно дремала. Поездки в музеи-заповедники по выходным стали нормой, возвращения с работы в семь часов. Про-смотр какого-нибудь нового фильма по DVD-плееру. И пища: настоящая, жирная с чесночком, с запахом на всю квартиру.
Он будто вернулся в свою юность. Только была она, не в пример реальной, обес-печенной, сытой, изобильной. Через несколько месяцев лучезарного счастья на небо- склоне новой жизни появились облака, а потом и тучи.