«Господи, развелось идиотов, ну и денёк сегодня, нет покоя ни на улице, ни на работе», Смышлёный устало потёр грудь.
«Чуть до инфаркта не довёл, мерзавец, ничего уже алкаши не боятся, вконец распоясались. "Анатолий Иванович устало расстегнул черной кожи портфель, достал злополучную поэму в пластиковой папке.
«Может дома её прочитать?»

Но то ли чириканье беззаботного воробья, скачущего по ветке над головой, успокоило Анатолия Ивановича, то ли взявшаяся ни откуда, ласковая струя таинственной прохлады смыла жару и тревогу с его лица и сердца, только Смышленый, немедленно забыв про произошедшее, углубился в чтение:

"ИУДА ИСКАРИОТ"
страница первая

«Действующие лица:

-Иуда Искариот

-Прокуратор Иудеи Понтий Пилат

-Гай Кассиус (по прозвищу Аграгот)-легионер, вонзивший копьё в Иисуса Христа

-Первый легионер

-Второй легионер

-Корчмарь

-Нищий

-Народ -толпа(много),книжники, фарисеи, мытари ...

-Распятели (зрители казни Иисуса)

-Массовка (войска, слуги, стража)

-Зрители

-Крыса

-Автор

***

В этом ли успокоенный я на забвении.
Дома, словно мысли, громоздятся друг на друга и город, выстроенный моим сознанием, обречён. У него погасшие окна, он вымучен и надуман, в нём даже нет бездомных псов. Птицы проносятся мимо него и крестятся крыльями своими, защищаясь от полнейшего идеологического духа всего мерзкого, что только может быть на земле.
Мой город.
Я хочу защитить тебя, я создатель твой.
Ты лижешь руки мои, словно оправдываясь, улицами ползёшь по виноватому скалясь асфальтовыми щелями, язвами канализационных люком утомляя и вымаливая прощенье.
Люди ходят в городе моём. Люди не звери, они не привередливы.
В людях этих нет гордости, в них желание выжить.
Когда по стеклу стекают капли, мне кажется, что это жизни. Они разбегаются в поиске тишины и спокойствия глади бытия и исстрачивают себя даже на самом гладком пути, выбранных дорог.
Ливень соединяет эти дороги, и потоки крепнут, они уже сами становятся дорогами, они отражение самих себя, они переплетаются и не гаснут.
Гаснет идея существования отдельной личности.
Движение уже съело всё личное, только первоначальный всплеск удара в общее, даёт мимолётное ощущение выделености, но вот и оно становится массовкой, и теряется в свое непринуждённой частности.
Вы хотели силы, капельные массы?
Но сила сожрала и подчинила Вас, оно сама подчинилась Вам, и Вы сила, и Вы дорога, и Вы безличие.
Ату, Ату во все Хроники зверя. Вот бежит он, и нет покоя ему, нет радости и власти.
Вот ребёнок ловит его и, привязав к хвосту, беззаботность свою, отпускает.
Загнан зверь. Число его не страшно.
Страшна рука, ласкающая зверя. За рукой этой пойдёт человечество. За жестом. Нервным и ласковым…

***
СЦЕНА ПЕРВАЯ:

Дворец, наместник Рима -прокуратор,
Уснувший на мгновенье на скамье,
Шатается, вскочивший не в себе.

Понтий Пилат. Солдат, центурион.
Он в Иудее власть и император.
Он через веки видеть наделён.

ПИЛАТ:

Забылся на мгновенье. Сколько сна,
Раскрылось веером сознанья воспалённом.