Главный вновь переключился на разговор с Вадимом.

- Вадик, в моем кабинете сидит Клавдия Семеновна Феофанова. Ни в чем не повинная женщина, которую ты, можно сказать, виртуально уложил в могилу.

- Значит долго жить будет. Примета такая, – со страху вставил Вадик.

- Довести, блядь, хочешь?!

Александр Сергеевич, ссаданул кулаком по столешнице. Клавдия выронила карандаш. Схватившись за голову произнесла:

- И он еще пререкается… Он еще правоту свою качает.

- Он уже допререкался, – успокоил посетительницу главный, - Значит так, Вадим. Опровержение мы за тебя уже написали. С извинениями, и благодарностью товарищу Феофановой за понимание. С ее фотографией, на которой она не умирает на скамейке, а улыбается с номером нашей газеты в руках…

- Хороший, кстати, маркетинговый ход. Тираж подрастет.

- Вадим, если ты сейчас же не заткнешься, решение о твоей судьбе приму я. Вернее я его уже принял. Но… Есть одно «но». Учитывая образ жизни, который ты изволишь вести, будущее твое, тайной для меня не является. В худшем случае помойка, в лучшем проживание на правах второго привидения вместе с дедком про которого ты хотел делать материал. Но в принципе исходы равнозначны. И все же… И все же постараюсь дать тебе шанс. Так вот, Вадим. Если сейчас Клавдия Семеновна сжалится над тобой и не будет требовать увольнения, ты в редакции останешься.

- А вы спросите, Александр Сергеевич. Может сжалилась уже. А то я волнуюсь.

Трубка затихла. Вадик посмотрел в окно. Порывы ветра качали старенькую, ржавую карусель. Неподалеку чернел железный каркас будки. Раньше в ней торговали сахарной ватой. Вадик даже почувствовал этот запах детства. Если закрыть глаза, можно на мгновенье перенестись в то далекое время. Мир затихнет, промелькнут цветные картинки. Зазвучат обрывки мелодий. А потом станет больно. Распахнув ставни Вадим посмотрел вниз. Поблескивающие от дождя бруски скамейки. Выцветший газон, усеянный истлевшими листьями. Он вспомнил Андрея. Попытался представить его последний шаг. Шаг или прыжок? А может и поступок. Уже после смерти, Андрея называли слабым человеком, рехнувшимся. Кто – то вообще записал в предатели. А он просто не мог смириться. С тем, что мучает не только себя, но и близких, родных ему людей. Вадик почувствовал дрожь в руках. Резко захлопнул окно. Опустившись на пол прижал к лицу холодные ладони.
Три дня Вадим литрами пил минеральную воду. На звонки отвечал выборочно. Перед выходом из дому, подолгу смотрел в окно. Понимал, что встреча с тетей Клавой могла стать фатальной. За эти дни Вадик созвонился с пятью издательскими конторами. В двух о нем были наслышаны. Три оставшихся офиса назначили встречу. О шансе от Сергеича, Вадик и думать забыл. Но вечером среды телефон взыграл «Валькирией». Большой палец заметался между кнопками с зеленой и красной трубками. Вадим пожалел, что на панели телефона нет желтой клавиши…

- Слушаю, Александр Сергеич, - Вадим постарался казаться бодрым.

- Чтобы завтра в одиннадцать был в редакции. Ровно в одиннадцать. Все…