-Как ты посмел явиться! Я уничтожу тебя ,порождение тьмы!
-Не думаю! Алькадо нет в Альте, он не успеет прийти к тебе на помощь .
-Я справлюсь с тобою сама!
- Неужто? Ты позабыла взглянуть на небо. Сила полной луны войдёт в меня, а что подкрепит твои силы? Ты слишком долго злоупотребляла моим терпением. Нынче я расплачусь с тобой сполна, дерзкая девчонка.
-Ты совсем не принимаешь меня в расчёт? -Глеб Рысев ,не обращая внимание на протест Эльдары, встал между нею и Гнидием.
Над морем снова пронёсся насмешливый хохот.
-А ты ,букашка ,ступай себе прочь. Вернёшься поутру за её телом. Я вновь дарую тебе жизнь. Мне не стоит сейчас распыляться на подобное ничтожество.
Глеб-Клиний не сдвинулся с места. Никакая сила не заставила бы его сейчас отступить. Страха в нём не было, и он никак не отреагировал на насмешку, совсем не задевшую его. За спиной у Глеба улыбнулась Эльдара .Она стала рядом и вложила свою ладошку в его руку.
Тёмный принц нахмурился. А ведь юная ведунья ,похоже, осознаёт то, что отказалась признать Файена -когда мужчина и женщина осознанно едины, их сила умножается многократно. Ещё одной заботой больше! Гнидий дрогнул и отступил.
-Я не откажусь от Акедонии. Она подчинится моей воле, рано или поздно! Вы не сможете мне помешать! -Закричал он ,но голос его прозвучал жалко .
-Уходи! –Глеб-Клиний смотрел на врага с жалостью ,не понимая отчего она зародилась в нём.Ненавидеть Гнидия он не мог, возможно от того, что сознавал всю тщетность его потуг. Такая долгая жизнь, подчинённая ложной пустой цели!
-Ты ведь полное ничтожество, жертва страстей и излишеств, чем ты лучше меня, чтобы владеть Акедонией. Она никогда не будет тебе принадлежать!- Кричал Гнидий.
-Ты прав, Акедония никогда не будет принадлежать ни мне ,ни кому то другому. Это я принадлежу Акедонии.
-Ложь!
-Это правда и твоё проклятие, принц Гнидий.- Вздохнула Эльдара, прижавшись к крепкому мужскому плечу, в котором, столь неожиданно для себя, нашла защиту и опору.
-------------------------------------------------------

Наталья ,регулярно отпуская Глебушку на прогулки с отцом, сама в них больше участия не принимала.
После каждого общения с Глебом ей приходилось подолгу «зализывать раны», с трудом восстанавливая хрупкое равновесие в своей душе.
В тот раз, вернувшись из зоопарка, она так радовалась за сынишку, что отодвинула на потом ревизию собственных ощущений и переживаний. Уложив ребёнка спать, она пошла в спальню, с удовольствием думая о том, что Бессман уехал, и, ближайшую пару дней, ей не будет навязано его обременительное присутствие.
Так и не сроднилась Наташа с этим ,в сущности не плохим, но чужим ей человеком. Ни духовно, ни физически он не казался ей привлекательным. И только сынишка ,отчасти , заполнял в её сердце, всё больше ощущаемую Натой, пустоту.
Перебирая в памяти «семейную» прогулку , Наташа подошла к шкафу и достала , запрятанную подальше, белую ночную рубашку, странный и опасный подарок Валентины Егоровны. Она погладила ткань руками, чувствуя исходящее от неё тепло. А потом, поддавшись искушению, облачилась в роскошное одеяние.