Обычно, Катя сидела на кухонной табуретке, стоически пропуская поток мыслей Петра Степановича мимо ушей. У нее не было концепций, мужей, обязательных блюд на ужин, внимания к деталям, фильтра знакомств. Взамен социально-философских условностей у нее были длинные фарфоровые ноги, кругло обточенные ухоженные ногти, язык без костей. Она ежедневно старательно отдирала шматки прилипших за день речей: чужих, своих, деловых, случайных, положенных этикетом, личных. Катенька водила к сантехнику гостей не сантехника ради. Будь даже Петр Степанович любителем богемной жизни, не пошевелила бы и пальцем бесплатно. А все-таки сам он как будто был лишь бледной тлей на зеленоватом поле комнатных обоев, такой плесенкой, жучком-короедом. Как будто был, но не был. На самом деле, считалось важным, именно важным, а не модным, хотя бы разок послушать отъехавшего умом Носочкина, потому что Носочкин – надежда авангардистской живописи и мощный генератор идей. Последний раз его выставляли в Лондоне, экспозицию пришлось сделать круглосуточной. Рецензии виднейших критиков реяли над страницами солидных изданий. Альбомы с репродукциями разошлись убийственным тиражом - полки магазинов мелели, словно реки в засушливое время года. Полярники Петра Степановича умиляли, рвали сердце, бесили, вызывали споры и инфаркты, становились предметами курсовых и подражания. Волна дурманящей популярности до великого Носочкина не доходила – Катенька старалась. Катенька могла, когда хотела. Биография же Петра Степановича, его ощутимое сумасшествие, аскетизм и редкий дар, говоря чуть ли не с самим собой, озарять всех вокруг гениальными идеями – это все сводило к нулю расходы на пиар. Одна журналистка так-таки сумела отыскать место жительства сантехника-авангардиста. Она долбилась к нему в дверь минут с тридцать. Хозяин, наконец открыв, поверх щелкоперской головы изрек: «Тараканий дух чую. Сейчас, сейчас как долбану тапком!». Журналистка приняла на свой счет и горной ланью ретировалась к лифту. Да так случилось, что у нее чего-то там серьезно не заладилось по-женски, именно в этот день и надолго – с тех пор общественность уверовала в то, что Носочкин еще и проклятия насылает на непрошенных визитеров. Многие сомневались в магических навыках мягкотелого чудака, но в дом его, на всякий случай, лишний раз не совались. Только по катенькиным спискам.
Катенька вписывала в толстый ежедневник фамилии желающих просветлиться. За то, чтобы попасть в список, платили иностранными деньгами внушительного достоинства. Из них Катя, отщипнув чуток, платила за квартиру Петра Степановича, покупала ему еду, краски, маркеры, доставала химические карандаши и журналы с полярниками через газету «Из рук в руки». Остальное откладывала для себя. Она его уважала и он приносил ей прибыль. Больше их не связывало ничего. Кстати сказать, от этого «ничего» не страдала ни одна сторона. Катенька была подругой его сахалинской двоюродной племянницы.

***

Это очень пошлая история - про то, как Катя приехала в Москву, - но если посмотреть внимательно, то почти у каждого из нас найдется не одна такая пошлая история.