Стол дрожал, рука подпрыгивала. Мысли предательски вибрировали. За окном неотремонтированными памятниками стояли избы с черными трубами. Собаки без хвостов, ошейников и породы лаяли на вагоны. У мутной лужи играл с консервной банкой забавный мальчуган. Я подумал, что пройдет десять лет и эта картинка не изменится. Хотя почему десять. Такой она, судя по описаниям классиков, была и в начале века. На листок пролилась «Кока - Кола» вперемешку с пьяными слезами. Я заснул. Теперь мой храп никому на нервы не действовал. В Риге все спрашивали: «Ну, как?» Я отвечал, что, может, уеду, но нужно думать. Звучало нагло, и лицемерно. В то время в Америке нуждался я. Причем очень сильно. О том, что Америка не нуждалась во мне, говорил статус эмигранта, и безработного. Но я все равно говорил: «Может, уеду». Дома я написал Сашке.

«Привет Алекс! Беженцев мы не получили. На собеседовании бабушка впала в детство, и начала хвастаться успехами своего сына, то есть моего дяди Миши. Штатники его пост оценили. Папа сказал, что на все воля Божья, и он не зря видел во сне Колизей. Он трактует сны по-своему. Колизей разрушен. Наверное, должна была присниться Эйфелева Башня. На следующий день он сказал, что даже рад. А сейчас вообще говорит, что это была идиотская затея, и жить нужно там, где родился. Он крепкий оптимист. Каждый день проезжает мимо зоны, в которой провел восемь лет. Иногда даже проходит. И проезжает и проходит спокойно. Он ее рассматривает как закономерный этап своей жизни. Я бы объезжал стороной, и обходил за десять километров. Вика маленькая, и в статусах понимает меньше чем в куклах. Но до нее дошло, что Диснейленд накрылся. Она так и сказала – накрылся. Бабушка плачет и говорит, что они сволочи. Плачет она всегда. Так что «сволочи» это всего лишь старческий импровиз. Папа в эти моменты на нее долго смотрит, и что-то в себе давит. Расстроена только мама. Да и то по- моему из-за того, что не смогла воссоединиться с подругами. Я немного пью и тоже где-то радуюсь, что не уехал. У вас там не разопьешься. Видел Игоря Бугрова. Он с ухмылкой спросил про тебя: «Ну, как там этот вечный странник? Сколько метелок об асфальт стер?» Я ответил, что ты встречаешься с дочкой богатого человека (миллионер звучит выспренно, и лживо), и у вас скоро бракосочетание. Он ушел так стремительно, что я не успел сказать ему «до свидания». На дне рождения у Дианы, все тебя вспоминали. Так будто ты умер. Говорили только хорошее, и много. Я напился и эти безобразия пресек. Проснулся почему то рядом с Дианой. Никогда не думал, что она способна обратить на меня такое пристальное внимание. А Диана сказала, что видит во мне тонкую организацию души. Я взял, и опорожнил при ней бокал водки. На нее это не подействовало. Сказала: - Глупенький,- и снова притянула к себе. У Семенова родилась многокилограммовая, короткая дочка. В Ирину. Назвали Бернарда. Думали, судя по всему, не головой. Бернарда Семенова, звучит как Евдокия Стивенсон. Но здесь детей собачьими именами называть стало модно. Бернарда, подошло бы Мастино Неаполитано, или сучке Бордосского Дога. Ну, вот такие дела. Обнимаю. Мишка»