Тем более в левом. Конкуренты, братва, менты, посредники, возмущенные массы, и женщины. Мой приятель занимался контрабандой. Купал в роскоши жену, и детей. Она от радости наставила ему рога. Была машина, шубы, бриллианты. Не было запасного хуя. Запасной хуй помогает женщине за тридцать в самоутверждении. Он подал на развод. Эта сука пошла в ментовку и сдала все его махинации. Три месяца он отсидел под следствием. Откупился всем нажитым. Потерял десять килограммов, и веру в женскую верность. Пришлось начинать все сначала. Сказал, что все наладилось, но в одном вопросе тормозят дети. Так бы непременно нанял киллера. Детей он не видел. Говорил, что блядь может воспитать только себе подобных. Я в этом был с ним солидарен. Сашка продолжал писать.

«Привет Мишка! Я начинаю понимать, что такое американский образ жизни. Они коллективные индивидуалисты. Вроде все вместе, и в то же время каждый по отдельности. Такое впечатление, что мужья с женами тоже живут отдельно. Каждый в своей капсуле. Поэтому у них в домах столько спален. Все делают и живут строго по расписанию. Помнишь, нам родители говорили: «Вот в Америке правильно. Исполнилось восемнадцать лет, и начинай свою жизнь. Под зад коленом и вали» Ерунда. Если было бы можно, они бы детей оставляли в роддоме. Для них есть функция родить. И есть обязанность воспитать. Не выполнишь обязанность, посадят. И они воспитывают роботов. Поэтому дети живут с ними до восемнадцати. Дауны, и олигофрены несколько дольше. Еще я понял, что здесь нельзя высовываться. Выпрыгивать можно, а высовываться нельзя. Если ты выпрыгнул успешно, можешь долететь до вершины, и тебя зауважают. Если грохнешься, сделают вид, что не обратили внимания. Ты ведь попытался. Попытка это уже шаг. Могут подать руку, что здесь небывалая редкость. А вот если начнешь высовываться, могут не понять. У них нет половинчатого образа. Полутон только в кофе с молоком. Все четко, и нерасплывчато. Их максимализм в очертаниях и высоте небоскребов, минимализм в убожестве души. Все неодушевленное у них огромных размеров. Взять те же улыбки. Но если бы они умели рожать лялек величиной с Кинг-Конга, мир бы давно был заселен гигантами. И главное для них антураж. Со мной работает Стив. Он здесь родился. Я его спросил: «Ну, ты сходил вчера в кино с Джун? Как фильм?» Знаешь, что он ответил: «Алекс, они поставили новый потрясный экран, усовершенствовали Dolby Surround. Просто класс! Был такой драйв, что я сожрал целое ведро поп-корна.» О кино ни слова. Конечно они не все такие. Но большинство. Гоша развелся с Наташей. Американско-еврейская трагедия. Она действительно нашла богатого штатника, и не устояла перед соблазном. Мне Гошу жалко. Ты бы его просто не узнал. Он съежился, стал молчаливым, им овладели комплексы. Он ее до сих пор любит, и проклинает отъезд. Рога, которые она ставила ему в Риге, он списывает на ошибки молодости. Хозяин мной доволен. Говорит, что обязательно поможет в дальнейшем. Он итальянец. Крикливый, шебутной, но не обделенный духоностью. С ним можно поговорить о литературе. Он много расспрашивает о Союзе. Узнал, что я болею хоккеем, подарил два билета. Сказал это бонус за хорошую работу. Не знаю с кем пойти. С Гошей бессмысленно. Ему даже хоккей теперь не в радость. Знаю, что увидеть NHL это твоя мечта. Жаль, тебя нет рядом. У меня бы не было сомнений по поводу того, кому отдать этот билет. О впечатлениях расскажу. Жму лапу. Обнимаю. Алекс."