История в стиле fine
Интерес к моему отъезду постепенно начал сходить на нет. Некоторые выражали его достаточно своеобразно. Спрашивали: «Ты еще здесь?» Как будто я обхамил весь город, и должен непременно уехать, предварительно извинившись. На вечеринках ко мне относились как к полутени. Могли даже не предложить выпить. Чего добро переводить… Серьезные девушки не отказывались со мной спать, но отказывались встречаться. Говорили: «Все равно уедешь». Несерьезные готовы были встречаться, но отказывали в близости. Говорили: «Вот поженимся, уедем в Штаты, а там…» А там бы они быстро перешли на другую сторону улицы. Даже на красный сигнал светофора. Лимонов сосал у негров в душе, эти бы сделали минет черному натурально. Я проворачивал какие-то аферы. Что-то с антиквариатом, что-то с анодированным золотом. Мне замечали, что в штатах это не пройдет. Я соглашался. Там нужен размах. Например, комод восемнадцатого века набитый кокаином. Или сундук времен Ивана Грозного с автоматами Калашникова. Там нужен размах… Но сроки там тоже поразмашистее. То, что здесь условно, там пожизненно. Или наоборот. Здесь ты родившись - счастлив пожизненно, там в большинстве случаев условно. Другая шкала ценностей. Достоевский – комиксы. Васса Железнова – Бэтмен. Здесь Цельсий, там Фаренгейт. Там мили, здесь километры. Знакомый купил приличный «Шевроле». Через два дня рванул в Юрмалу. У него отобрали права. Начали тормозить, когда на спидометре было девяносто. Он возмущался. Тыкал в знак сто. Орал, что у него было девяносто. А менты и не возражали. На спидометре «Шевроле» были мили. Девяносто миль это сто сорок километров в час. Русский человек не только любит быструю езду. Он ее не замечает, не замечает, что символ красоты требует к себе пристального внимания. Знакомый говорил:
|