Молодой человек оглядел зал и, найдя подходящее ему по местному статусу место, растворился в полутёмном помещении.
Справа от него выясняли отношения молодые люди, по виду напоминавшие провинциальных парикмахеров, слева сидели два весьма недоброжелательных субъекта, похожие на актёров из второсортного гангстерского фильма. Один, одетый в кожаный пиджак поверх красной шёлковой рубашки, нервно перебирал чётки. Второй в длинном кожаном плаще, под которым изредка проглядывался дорогой костюм, вертел в руках снятые с руки золотые часы. Обоих отличал от всех остальных немногочисленных посетителей некий враждебный взгляд, приветствовавший всех новоприбывших в этот пункт постперестроечного общепита.
Момент времени, в котором происходил описываемый сюжет, предполагал, почти наверняка, наличие лёгкого стрелкового оружия под верхней одеждой этих господ.
На кухне свободные от работы официанты курили длинную папиросу, передавая её попеременно друг другу, как будто выполняя своеобразный ритуал в конце рабочей смены. В туалете за стеной страстно обнимались начальник охраны и гардеробщица, а в офисном помещении через длинный служебный коридор ругались две бритые наголо девушки, одетые в стиле милитари-гламур.
Молодой человек заказал кофе с коньяком и, достав газету, углубился в чтение. По телевизору в баре шёл полицейский сериал с унылыми подвигами правоохранителей и досадными просчётами патологически обаятельных жуликов. Безнадёжно тоскливый сюжет прерывался рекламными заставками меняльных контор и ширпотребных рынков, добавляя уныния и скуки в демократическом телеэфире.
«Кожаные» господа говорили полушепотом, изредка повышая интонации по мере возбуждения беседы.
– Послушай, Ветер, – степенно начал персонаж в плаще, – куда мог деться этот паром со всеми машинами на борту, с экипажем, судовым журналом, спутниковой связью и чёрт его знает с чем еще за две недели между Россией и Германией? Я бы, конечно, не хотел ставить жестко вопрос, но и ты поразмысли: люди волнуются, можно сказать, на измене сидят, что их честные капиталы неизвестно где, деньгу свою, опять же, вернуть хотят… а тебе пока им нечего сказать. Даже как-то странно это всё выходит… явный неудобняк. А как ты им ответишь? Удивительно всё это. Народ ожидает серьёзных комментариев, здесь побольше говорить придётся, чем когда ты левую водку областным лохам втридорога втюхиваешь. Ты это как следует осознай, понял в целом, нет?
Помолчали. Потом Ветер молниеносно схватил со стола стакан с водкой, залпом проглотил содержимое и, набрав побольше воздуха, на одном дыхании выпалил:
– Мы… я… конечно, Николай Сергеевич, люди уже готовы. Всё проясним, решим. Всё путём, решим этот вопрос, а то как жить-то иначе… – неуверенно добавил он.
– Готовы они, блядь, должны были быть неделю назад, чтоб ты знал, – резко прошипел Николай Сергеевич, – сегодня же пусть вылетают. Сколько дармоедов набрал в загранкомандировку?
– Восемь человек, все крепкие хозяйственники.
– А поименно?
– Узбек, Хрип, Коса, Расписной, Миша-боксёр, Кость, Краснодар и за главного – Ящера. Ну, вы помните его по Кемерово? Он там спецсредствами занимался год назад на «выездной сессии».